— Убить!
Палубы триремы превратились в поле жестокого сражения. Сердце Карвуса разрывалось при виде того, как его люди, повинуясь приказу пирата, превратились в диких зверей. Словно бешеные псы, моряки Тсаргола набросились друг на друга, нанося удары клинками и кулаками, вонзая зубы в горло ближнего. А пираты со смехом наблюдали за кровавой бойней, заключая пари и издеваясь над безумцами.
Это случилось много дней назад. С явным усилием сарк попытался отогнать кошмарную картину, достойную самых страшных описаний ада.
— Отец богов и людей, почему я должен это помнить?!
Камера, в которую был брошен пленный король Тсаргола, была темной, сырой, пропахшей запахом гнили и нечистот. Между неплотно уложенными камнями поблескивала зловонная жижа. Откуда-то сверху капала вода. Медленное «кап-кап» не меняло своего ритма ни днем, ни ночью, и только один этот монотонный звук уже мог свести узника с ума.
Губы короля скривились в презрительной усмешке: чтобы сделать пленника безумным, Красным Волкам даже не нужно было обращаться за помощью к колдовской серой лампе. Достаточно было засунуть его в эту темницу.
Долгие дневные часы сарк Тсаргола проводил погрузившись в медитацию. Время от времени, чтобы нарушить тишину, разрываемую лишь монотонным звоном капель, он читал вслух фрагменты древних саг и песен о храбрых воинах, которые еще в детстве заучил наизусть. Немало размышлял он и о том, с какой целью пираты пленили его. В конце концов Карм Карвус пришел к выводу, что виной всему — возросшие аппетиты Каштара, решившегося на дерзкое похищение ради выкупа, который можно будет потребовать с его родного города. Действительно, народ Тсаргола любил своего короля и дорого заплатил бы за то, чтобы спасти его от раскаленных щипцов и крючьев палачей Таракуса. В глубине души Карм Карвус давно поклялся, что если ему суждено когда-нибудь вырваться на свободу, то он посвятит остаток своих дней тому, чтобы раздавить это змеиное гнездо, сравнять пиратский город с землей. И он не успокоится, пока не увидит предводителя корсаров на виселице.
Вскоре другая мысль пришла ему в голову. А что, если Каштару нужен не выкуп — ведь пиратское государство и так не бедствовало, — а нечто другое, например, трон Тсаргола? Что, если Каштар Красный Волк решил присоединить Тсаргол к пиратскому царству? Такое предположение не выглядело совсем уж невероятно. Карм Карвус надеялся, что у придворных хватит мужества выбрать меньшее из зол и сохранить свободу городу, даже обрекая таким образом своего короля на медленную и мучительную смерть от рук палачей.
В этих раздумьях Карм Карвус проводил дни заточения и ждал возможности вырваться на свободу, надеясь на милостивую судьбу. Он даже не догадывался о действительном размахе планов Каштара…
* * *
Наконец монотонное существование узника было нарушено.
Карм Карвус уже пробудился от тяжелого, беспокойного сна, выполнил серию физических упражнений, поддерживающих его в форме, и теперь заканчивал обычную утреннюю трапезу, состоящую из кислого вина, черного хлеба и заплесневелого сыра. Поев, он растянулся на жестком ложе и стал решать в уме теоремы древнего лемурийского философа Тантона Альтхаарского. Вдруг его размышления были прерваны звуком шагов. Лязгнул клинок, послышалось шуршание одежды…
В тот же миг король весь обратился в слух и ожидание. Тюремщики, естественно, обезоружили его, но в цепи не заковали, предоставив свободу в пределах камеры. Было вполне вероятно, что за дверью окажется не так много людей, чтобы с ними нельзя было справиться узнику, жаждущему вырваться на волю. К тому же они наверняка ожидают найти в темнице ослабевшего, сломленного, безвольного узника. Если так, то тюремщиков Таракуса ждал сюрприз, ибо их встречал полный сил, готовый к бою и алчущий отмщения воин.
Ключ с лязгом повернулся в замке. Заскрипели ржавые петли, и тяжелая дверь камеры открылась. Свет факелов залил помещение — свет слишком яркий, просто ослепительный для того, кто провел множество дней и ночей в кромешной тьме. Прищурившись, Карм Карвус разглядел семерых стражников с палашами наготове. Король с трудом подавил стон отчаяния: у него не было никаких шансов. Броситься на семерых вооруженных и готовых к сопротивлению противников — чистое безумие.
Командовал стражниками человек с волевым лицом, которое могло бы быть красивым, если бы не безобразный шрам от удара саблей, пересекавший щеку от уха до подбородка и изогнувший губы в страшном подобии улыбки. Он приказал королю выйти из камеры в коридор, где того сразу же окружили стражники с обнаженными клинками.
Пленника провели вдоль ряда камер, таких же, как и та, где он просидел столько дней и ночей. Некоторые были заняты, некоторые пусты. В каких-то узниками являлись лишь прикованные скелеты, в каких-то — обезумевшие от долгих лет одиночества и тьмы полулюди-полузвери.
По винтовой лестнице процессия поднялась на другой этаж огромного замка. Молчаливый командир стражников не изъявил желания объяснить Карму Карвусу причину этого перемещения, а гордый сарк не снизошел до того, чтобы обратиться к тюремщику с вопросом. Он шел широким шагом, высоко подняв голову и расправив плечи, словно не узник под конвоем, а король со свитой.
Дворец вождя пиратов был невероятно роскошен. Тончайшей работы ковры устилали пол. По углам стояли, а то и валялись, словно бесполезные безделушки, никому не нужные статуэтки из золота и слоновой кости, чеканные кубки. Тут и там — сундуки и ларцы с драгоценностями. Мебель из самых дорогих пород дерева…
По пути Карвус хорошо рассмотрел своих конвоиров и других попавшихся навстречу пиратов. Они мало походили друг на друга, так как были выходцами из разных городов. И все же некоторая общность присутствовала. У всех в ушах висели золотые серьги, а пальцы украшали перстни с самоцветами. Но все разбойники выглядели давно не мытыми и не бритыми. Они носили дорогие наряды из парчи, бархата и шелка, украшенные золотыми пряжками и застежками. Но вся эта роскошь была залита маслом, заляпана грязью, а поверх всего — покрыта пятнами от пролитого вина. Дворец ломился от сказочных богатств, но, похоже, здесь им не придавали особого значения…
Наконец процессия оказалась в одном из центральных залов, освещенном стоящими на полу свечами толщиной с человека. В ярком золотистом свете Карм Карвус увидел стройного, элегантно одетого мужчину в алой рубашке и таких же алых шелковых штанах, обтягивающих тело, как хорошая перчатка облегает руку. Его сальные волосы были перевязаны шелковым шнурком, каждый палец украшало по перстню, в ухе висела серьга с огромным рубином. Мужчина восседал на помосте в красивом кресле, вырезанном из цельного бивня невиданных размеров слона-великана. Это был Каштар Красный Волк, повелитель города пиратов, и Карм Карвус сразу узнал его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});